История изобретений. Как Эдисон придумал звукозапись, свет для бедняков и кино для мужчин
Конец XIX века — время прорывных открытий и изобретений, без которых сложно представить сегодняшний мир. Немалый вклад в это внес Томас Эдисон, которого называют не иначе как величайшим американским изобретателем. О его «войне токов» с Теслой мы уже рассказывали, а сегодня остановимся на личности Эдисона и изобретениях, которые принесли ему славу «Волшебника из Менло-Парка».
Как и многие американские изобретатели, Томас Эдисон был потомком мигрантов. Его предок, мельник Эдисон, вместе со своей семьей перебрался в Америку из Голландии где-то в 1730-х годах. Прадед изобретателя участвовал в войне за независимость на стороне Англии, вследствие чего был позже изгнан в Канаду. Семья Эдисон совсем не отличалась спокойствием: дед изобретателя в начале XIX века успел повоевать в англо-американском конфликте, а отец участвовал в «голодном» восстании 1837 года в Канаде. Тот мятеж был подавлен, и глава семейства вынужден был бежать в США, где в 1847 году и родился Томас Альва Эдисон.
Будущий изобретатель был хилым мальчиком, а учителя считали его недалеким. В итоге мать забрала Томаса из школы и обучала его на дому. Но паренек и сам тянулся к знаниям: в библиотеке городка Порт-Гурон он читал литературу по истории Великобритании, Римской империи и о Реформации, а первую научную книгу, где содержались все научно-технические сведения первой половины XIX века, мальчик прочитал в девятилетнем возрасте.
Жизнь детей того времени нельзя назвать тепличной. Томас помогал матери продавать фрукты и овощи, а в возрасте 12 лет устроился продавцом газет на железнодорожную станцию. Зарабатываемых денег хватало на проведение химических экспериментов, о которых Томас узнавал из книг. У паренька даже была собственная лаборатория в багажном вагоне поезда. Правда, эксперименты Эдисона были довольно опасными, а потому лаборатория в конце концов сгорела, за что парень получил нагоняй.
Отпрыск Эдисонов стал ушлым малым, который крутился как мог. В 1862 году он спасает от движущегося вагона сына начальника одной железнодорожной станции и в награду от него получает возможность обучиться телеграфному делу. Собственно, это и стало основным родом его деятельности в следующие семь лет. Томас перебирается из города в город, со станции на станцию, а все заработанные деньги отдает на книги и опыты.
В этот же период Эдисон представляет публике свое первое изобретение — прибор для подсчета голосов на выборах. Но в парламенте заседали консерваторы, которые не решились отказаться от бумажного подсчета. Впрочем, дальше делá юного изобретателя, чей гибкий ум насчитывал 22 года от роду, шли как по маслу. Он устроился техническим работником в общество по производству механических сигнализаторов цен на золото. Однако простым наемным работником, который обслуживает машины и чужие интересы, Эдисон больше быть не хотел.
Изобретатель усовершенствовал систему телеграфирования биржевых бюллетеней о курсе золота с помощью биржевого тикера и продал разработку за $40 000, при средней зарплате наемного работника в $300. Большие деньги открыли путь к воплощению самых дерзких идей Эдисона. Но тот не спускает сразу же все средства на опыты и лабораторное оборудование. Он открывает несколько мастерских по производству биржевых тикеров, продает технологию квадруплексного телеграфа (передача двух независимых сигналов в обоих направлениях) и наживает капитал.
На заработанные деньги в 1876 году Эдисон открывает собственную лабораторию в Менло-Парке в Нью-Джерси. Совсем скоро она превратится в кузницу изобретений с мировым размахом, а Эдисон получит прозвище «Волшебник из Менло-Парка».
Звукозапись
Это прозвище ему дали за изобретение фонографа — «шайтан-машины», которая записывала и воспроизводила голос человека. В те годы это являлось настоящим чудом, в которое было трудно поверить. Так, на демонстрации устройства во французской академии наук сотрудника Эдисона едва не побили, обличая его в чревовещательстве. В России хозяина «говорящей бестии» приговорили к трем месяцам тюрьмы и денежному штрафу за мошенничество. Мир определенно был в шоке от изобретения Эдисона.
Фонограф стал результатом работы над улучшением телефона Александра Белла. Эдисон разработал угольный микрофон, который позволил улучшить качество передачи голоса. Между металлическими пластинами находился угольный порошок. Одна из пластин представляла собой диафрагму. При ее колебаниях от звукового давления вибрация передавалась на порошок, что приводило к изменению сопротивления порошка.
Эти эксперименты с телефоном и привели к созданию фонографа. Он работал по принципу механических колебаний от диафрагмы, которые заставляли движущуюся иглу оставлять углубления на поверхности фольги. Фольгу наклеивали на цилиндр, а игла бежала по ней по спирали для увеличения длительности записи. Первой звукозаписью на фонограф стала американская детская песенка «У Мэри был барашек», которую фонографу напел сам Эдисон.
Он видел несколько сфер, где может использоваться фонограф: секретарская работа, запись музыки и речей великих людей, своеобразный автоответчик для телефона и даже говорящие книги для слепых. Но записи такого фонографа были недолговечными и быстро изнашивались. Да и сам автор потерял к нему интерес. Однако работу над устройством подхватили другие изобретатели — они нанесли на цилиндры воск, предложили вместо валиков использовать диски, а для усиления звука — рупоры конической формы.
Некоторые исследователи считают, что человечество могло изобрести фонографы еще в античные времена: уровень техники позволял, а незнание волновой природы звука не было препятствием. Но фонограф, по сути, стал изобретением побочным — после десятка экспериментов над другими технологиями. А было бы здорово услышать сегодня голос Пушкина или Аристотеля.
Электрический свет
Томас Эдисон не был автором идеи электрических ламп накаливания. Задолго до него в этом направлении проводились эксперименты американскими, российскими и британскими учеными. Вольфрамовую нить в лампочках предложил использовать Лодыгин, эмигрировавший в США. Величайшая же заслуга Эдисона в том, что он действительно сделал электрический свет настолько дешевым и практичным, что жечь свечи оставалось лишь богатым.
Эдисон разработал форму лампы, винтовой цоколь с патроном и многое другое, что сегодня используется для массового освещения. Изобретатель проводил серьезные изыскания, подбирая материал для нити накаливания. Всего было проверено 1500 материалов, но Томас остановился на углеродной нити, лампочку с которой и запатентовал в 1879 году. Это была первая коммерческая лампа накаливания, жизненный цикл которой мог достигать 1200 часов свечения.
Вместе с несколькими финансистами Эдисон создал компанию, первым объектом освещения для которой стал пароход «Колумбия». Позже она трансформировалась в General Electric. Лампочки продавали ниже себестоимости, но это позволило Эдисону захватить три четверти рынка США. Лампочки постоянно улучшались, стоимость их производства снижалась, производственные мощности и спрос росли, и все убытки Эдисону удалось возместить всего за один год.
Лишь для примера: первая городская коммерческая система освещения была установлена на улочке в Манхеттене в 1882 году. Она состояла из 400 ламп. Спустя год там уже работали 10 300 ламп.
«Живые» картинки
В конце 80-х годов Эдисон был под впечатлением от зоопраксископа — дисковой машины с наклеенными картинками, которые, вращаясь, создавали иллюзию движения. «Я работаю над инструментом, который станет для глаз тем же, чем фонограф стал для ушей», — говорил в 1888 году изобретатель. Эту задачу Эдисон разделил со своим сотрудником Уильямом Диксоном. Электромеханическая конструкция кинетоскопа была готова, тогда как Диксон занялся оптической разработкой.
Кинетоскоп представлял собой махину, в которую была загружена пленка, а на корпусе имелся окуляр для одного единственного зрителя. Пленка непрерывно двигалась на роликах, подсвечиваемая импульсной электролампой. В результате зритель наблюдал совсем короткий ролик на перфорированной 35-мм пленке. Именно Эдисон сделал ее стандартом для будущего кинематографа.
Уже в 1893 году был получен патент на кинетоскоп, который превратился в своеобразный аттракцион в Штатах. Аппараты продавали местным предпринимателям, а те устанавливали их по 10 штук в специальных смотровых. За 25 центов можно было посмотреть пять роликов, переходя от одного кинетоскопа к другому.
В поместье Эдисона была создана целая киностудия, где осуществлялась запись роликов. Самого его нынче называют не иначе как продюсером, а Диксона — режиссером. Эдисон снял несколько короткометражек без особого сюжета и актеров. Например, фильм «Танец Лои Фуллер» демонстрировал собственно несколько взмахов платьем танцовщицы Аннабелы Мур. С нравами в США в те годы было достаточно строго, а потому за показ фильма «Карменсита», где можно было увидеть лодыжки другой танцовщицы, владельца одного из кинозалов Сан-Франциско даже арестовали на месяц. Говорят, именно после этого инцидента появились залы со специальной табличкой «Только для мужчин».
Конкуренция на рынке кинетоскопов была жесткой. Когда Диксона уличили в помощи конкурентам, Эдисон уволил его без сожалений.
Смерть
К своему 70-летию в 1917 году Томас уже отошел от непосредственного управления компанией и изобретательства. Мужчина он был уже пожилой, бизнес оказался громадным и сильно диверсифицированным, но к авторитетным советам Эдисона прислушивались.
Здоровье предпринимателя ухудшалось. В 20-е годы он стал больше времени проводить дома с женой, дети отдалились от него. Слух стал совсем ни к черту. В кинохронике «Один день с Томасом Эдисоном» (1922 года) можно увидеть, как его сотрудники вплотную приближаются к уху маэстро, чтобы он их услышал.
Проблемы с сердцем и развитие сахарного диабета в последние два года жизни привели к тому, что 14 октября 1931 года Томас Эдисон впал в кому, а спустя четыре дня газеты напечатали некролог. Эдисона похоронили за домом. Его хороший друг Генри Форд убедил его сына запечатать в колбе последний вздох отца. Воздух из комнаты Эдисона ныне хранится в музее Форда как память об изобретателе.
Фонограф: очерк создания
Я тут листал свои первые студенческие научные статьи. И внезапно вспомнил, что в далекие-далекие времена, когда у власти был подающий надежды Дмитрий Анатольевич, Навальный только завел твиттер, и дискутировал в «Билингве» с путинистом Кашиным, а потом хвалил в своем микроблоге Медведева за то, что так круто разобрался с грузинами, я был у мамы историком науки и техники. Статьи эти по обыкновению печатались в маленьких научных сборниках и благополучно оседали в нескольких библиотеках, ибо кому придет в голову их читать? Так, что раз они мне попались на вид, то читать их будете вы.Поэтому вот вам привет из 2008 года:
История создания звукозаписывающих устройств, своими корнями уходит далеко в прошлое. Однако,несмотря на общие принципы звукозаписи, которые исследователям в области акустики удавалось, познавать интуитивно-экспериментальным путем, прорыв в создании устройства умеющего записывать и воспроизводить звуки произошел только в конце 70х годов девятнадцатого века. Связан этот прорыв был с двумя разными, но одинаково гениальными именами по обе стороны Атлантического океана, с французским поэтом и по совместительству ученым Шарлем Кро, и изобретателем Томасом Эдисоном.
Если Томас Эдисон при создании звуковоспроизводящего устройства по большей части шел путем практических экспериментов, то изыскания Шарля Кро были полностью теоретическими. В 18 лет Кро становится учителем в школе глухонемых, параллельно занимаясь научными изысканиями в области звука.
Первым результатом его научных исследований стала работа «Общая механическая теория восприятия мысли». В ней он задается вопросом о возможности при помощи механических средств создать машину, которая могла бы заменить отсутствующую речь и слух. Кро мечтал о небольшом ящичке, в котором был бы запас слов и фраз, необходимых для полноценного общения глухонемых с миром.
Удачно сформулировать принципы работы такого устройства Кро смог в письме, направленном во французскую академию наук – в небольшом по объему тексте он смог дать инструкцию не только как можно построить звуковоспроизводящий аппарат, но и сформулировать общие принципы, на которые смогли опираться последующие поколения разработчиков техники.
В этом письме Кро можно выделить следующие положения, гениально им предугаданные это как мембрана, которой придают колебания, так и «покрытый сажей стеклянный диск», на котором она зарисовывает свои колебания. Кроме того, им предполагалось, что получившийся диск можно было скопировать известным тогда «фотографическим способом», на другой носитель из более крепкого материала — Кро предлагал использовать сталь. В итоге, по выводам Кро пластинка помещенная в аппарат для проигрывания, и снабженная идентичной мембраной должна была «придти в колебание, но уже не от действия воздушных вибраций, а в силу движения острия, направляемого линией следа, побуждающего мембрану к совершению вибраций, по продолжительности и интенсивности, подобных тем, каким подвергалась мембрана при записи…» (Реригер. Е. И. Граммофонная пластинка. М., 1940. С 682.)
Увы, во французской академии наук письмо Кро не вызвало особого интереса. Письмо Кро было зачитано на заседании академии только 3 декабря 1877 года. Нездоровый скептицизм присущий ученым-академикам того времени не позволил выделить Кро денежные средства на продолжение исследований. По всей видимости, на них могла подействовать информация от двух физиков Наполи и Марселя Депре. Ещё в октябре всё того же 1877 года статья о замыслах Кро появляется в газете «La Semaine du Clerge» под авторством Леблана его близкого приятеля. В ней описывался сам принцип звукозаписи, строения аппарата для нее, и планы Кро показать машину на Всемирной выставке в Париже, которая пройдет в 1878 году. Два вышеупомянутых физика, используя газетную заметку, попытались, руководствуясь только письменным описанием аппарата Кро, самостоятельно его построить, но в силу разных причин, их попытка не увенчалась успехом. Поэтому они объявили, что постройка «говорящей машины» не возможна.
По сей день,исследователи спорят — что же помешало Кро воплотить в жизнь аппарат своей конструкции? Ведь как показала дальнейшая история, почти все положения его письма были верными, и мало того, до гениальности прозорливыми и опережали время, раз другие изобретатели смогли прийти к аналогичным выводам спустя только некоторое время.
Одним из предположений является то, что Кро имел ограниченные финансовые средства, он был всего-лишь литератор, который имел эпизодические заработки, а патент на изобретение согласно французским законам того времени можно было получить только заплатив соответствующий взнос.
Однако остается вопрос — а почему аппарат не получился у Наполи, иДепре? Есть предположение, что статья, которой они пользовались, была не полной по сравнению с самим письмом Кро, над ней поработало беспощадное перо редактора. Хотя как писал 1927 году старший сын Кро – Ги, La Semaine du Clerge была не таким, уж редким журналом и в Америке, неявно намекая, что эту статью мог видеть Томас Эдисон.
Имя Шарля Кро попало в забвение, его заслонила слава Эдисона и Берлинера, но впоследствии, Франция оценила заслуги Шарля Кро, присвоив его имя академии грамзаписи, чьи награды присуждаются ежегодно в различных областях музыки.В это же время, по другую сторону океана, известный изобретатель Томас Эдисон решил пойти по другому пути. Если у Кро идея звукозаписывающего устройства исходит из желания создать универсальное образовательное средство для людей, страдающих слепотой или глухотой, то у его американского конкурента создание подобного аппарата было предопределенно видом деятельности. По первой своей основной профессии, (если не считать многочисленные подработки в юные годы), Эдисон был связистом. В годы гражданской войны он обеспечивал армии северян связью, и уже тогда старался внести улучшения в несовершенную технологию телеграфной связи. Поэтому неудивительно, что первым проектом лаборатории Эдисона стало улучшение телефона Белла – логического развития технологии связи конца девятнадцатого века.
Его лаборатория, в которой в некоторые времена работало до ста человек персонала, и давшая миру множество изобретений стала прообразом современных исследовательских подразделений технологических корпораций с десятками тысяч сотрудников, трудящихся над новыми технологиями.
Лаборатория Эдисона в Менло Парк
Именно в этой лаборатории Менло Парк, Эдисона посетила идея одной из самых интересных разработок в его изобретательской биографии — говорящая машина, ставшая побочным порождением работы над телефонными аппаратами Белла. Во время одного из экспериментов, Эдисон заметил интересную особенность диафрагмы телефона, которая задрожала во время того как он начал напевать некую мелодию во время работы. Как рассказывал сам изобретатель к стальной диафрагме телефона была припаяна игла, которая под воздействием голоса стала дрожать и случайно уколола палец Эдисона, тогда к нему пришла идея, «Если бы можно было записать эти колебания иглы, а потом снова провести иглой по такой записи, отчего пластинке не заговорить?» Первый пропуск ленты получился неудачным выдав ему «телеграфную азбуку», зато когда во время второго пропуска Эдисон крикнул в телефон «Алло! Алло!», то получил уже ленту с кривыми линиями, которые после повторного пропуска отозвались отдаленным «Алло! Алло!» «Тогда я решил построить прибор, который работал бы отчетливо, и дал указания моим помощникам, рассказав, что я придумал. Они надо мной посмеялись. Вот и вся история: не уколи я палец — не изобрел бы фонографа» — так подводил конец рассказу он в одном своем интервью. (Волков-Ланнит Л. Ф. Искусство запечатленного звука. М., 1963 С. 13)
Одна из первый конструкций фонографа
Первый опытный образец аппарата представлял собой обыкновенный латунный цилиндр с нарезанной по его поверхности спиральной канавкой. Цилиндр держался на длинном винте. И при вращении перемещался вдоль продольной оси. Сверху на неподвижном штативе, крепилась металлическая мембрана, с припаянной к ней стальной иглой Цилиндр был обернут мягкой оловянной фольгой.Когда, кто—нибудь говорил в микрофон и одновременно вращал цилиндр при помощи специальной ручки, заблаговременно приделанной к винту фонографа, игла под воздействием вибрации начинала оставлять след на латуни обернутого цилиндра. Теперь только оставалось поменять иглу, которая участвовала в записи на более легкую и также вращать ручку, дабы услышать запись человеческой речи.
Однако как у любого прорывного «девайса» у фонографа существовало множество недостатков. Во первых спектр звуковых частот при записи на валик значительно обеднялся, низкие и высокие не поддавались записи. Из этого вытекала другая проблема — невозможность записывать почти все гласные шипящие и свистящие звуки: с, ц, ж, ш. Как говорил сам Эдисон в беседе с корреспондентом одной из американских газет, множество проблем емудоставила «шепелявость» фонографа и многочисленные попытки научить аппарат сносно выговаривать звук «ш»: «Последние мои усовершенствования касаются преимущественно придыхательных звуков. В течение семи месяцев я работал по 18-20 часов над одним словом «специя». Сколько раз я ни повторял в фонограф: специя, специя, специя, прибор упрямо твердилвсе одно тоже: пеция, пеция, пеция. С ума можно было сойти. Но я не упал духом и настойчиво продолжал свои опыты, пока не добился чего желал. Результат таков, что вы теперь можете читать из книги в фонограф тысячу слов» (Волков-Ланнит Л. Ф. Искусство запечатленного звука. М., 1963 С. 16.)
Поэтому на протяжении всей изобретательской деятельности Эдисон, неустанно вносил в него различные изменения и новые детали. Количество патентов полученных только на один фонограф исчислялось двумя сотнями.Среди большого количества модификации аппарата Эдисона выделялось устройство под названием графофон, созданный изобретателем Чарльзом Тайтнером в сотрудничестве с заклятым врагом Эдисона, изобретателем телефона Александром Беллом.
Собственно аппарат представлял собой модифицированную версию фонографа, где в качестве мембраны стала выступать слюдяная пластинка, а вместо электрического привода, часовой механизм с центробежным регулятором. Слюда оказалась более подходящим материалом для мембраны, так как показала лучшую чувствительность по сравнению с аналогичной мембраной, изготовленной из обыкновенного стекла. Отказ от электрического двигателя, существенно уменьшил вес устройства, сделал его более портативным, так как появлением часового механизма появилась возможность лишить аппарат достаточно крупной гальванической батарейки, которая служила для питания двигателя устройства. Центробежный регулятор позволил добиться плавности хода цилиндра, в результате чего качество записи улучшилось.
Но главной модификацией Тайтнера был отказ от олова, которое использовалось в качестве звуконосителя, и замена его восковой массой. Восковой валик позволил отказаться от метода глубинной записи, используемого в первых валиках, что позволил в некоторой мере избавиться отнекоего процента паразитных шумов, возникающих при записи на прошлый типносителя.Через некоторое время Эдисон позаимствовал часть улучшений графофона и включил их в свой аппарат. Его помощникам удалось добиться значительного увеличения качества материала звуконосителя, благодаря удачному рецепту восковой массы, которую разработал сотрудничавший с Эдисоном русскийхимик Розанов.
Таким образом, Эдисону удалось разработать аппарат, который не совсем подходил для массового воспроизведения аудиоинформации, но имел ряд несомненных преимуществ, благодаря которым фонограф стал идеальным устройством для записи звука в полевых иоперативных условиях.
Томас Эдисон объявил об изобретении фонографа
Фонограф — первый прибор для записи и воспроизведения звука. Изобретён Томасом Эдисоном, представлен 21 ноября 1877 года.
Принципы, на основе которых работает фонограф Эдисона, экспериментально изучались ещё в 1857 году. Импульсом для создания Эдисоном подобного устройства стало желание зарегистрировать телефонные разговоры в своей лаборатории Менло Парк. Однажды у телеграфного повторителя он услышал звуки, похожие на неразборчивую речь.
Первые записи представляли собой углубления на поверхности фольги, сделанные движущейся иглой. Фольга размещалась на цилиндре, вращающемся при воспроизведении звука. При этом звуковая дорожка представляет собой спираль, что увеличивает длительность записи. Стоимость всего устройства составила 18 долларов. С помощью такой техники удалось записать слова из детской песенки «У Мэри был барашек». Публичная демонстрация прибора сразу сделала Эдисона знаменитым. Многим воспроизведение звука показалось волшебством, поэтому некоторые окрестили Эдисона «волшебником из Менло Парк». Сам Эдисон был настолько поражён открытием, что сказал:
Никогда я ещё не был так ошеломлён в моей жизни. Я всегда боялся вещей, которые работают с первого раза.
Изобретение было также продемонстрировано в Белом доме и во Французской Академии.
На своё изобретение Эдисон получил патент U.S. Patent 200 521, выданный патентным ведомством США 19 февраля 1878 года.
В период с 1878 по 1887 гг. Эдисон, занимаясь лампой накаливания, отложил работу над фонографом. Продолжив работу, Эдисон начал использовать для записи звука цилиндр с восковым покрытием. В 1887 году изобретателем Эмилем Берлинером было предложено применять звуконосители не цилиндрической формы, а в форме плоского диска. Своё устройство Берлинер назвал «граммофон».
Первоначально планировалось использовать фонограф как секретарскую машину для записи голоса при диктовке — диктофон.
Эдисоном был составлен список 10 основных применений фонографа:
- диктовка и запись писем;
- говорящие книги для слепых;
- обучение ораторскому искусству;
- запись музыки;
- запись голосов членов семьи;
- музыкальные шкатулки и игрушки;
- говорящие часы;
- запись речей великих людей;
- обучающие записи;
- вспомогательное приспособление к телефону.
Однако изобретение получило настолько большой успех, что в 1906 Эдисон представил публике несколько музыкальных и театральных записей, осуществлённых созданной им Национальной фонографической компанией.
В 1912 году на рынок вышел дисковый фонограф Эдисона, начавший конкурировать с другими популярными моделями. Он предлагал лучшее качество звука, однако был несовместим с другими дисковыми проигрывателями.
136 лет назад звукозапись считали мошенничеством!
11 марта 1878 года фонограф Эдисона был продемонстрирован членам Французской академии. Рассказывают, что опыт ошеломляюще подействовал на академиков, а профессор Жан Буйо возмущённо объявил инженера Тивадара Пушкаша, проводившего демонстрацию, мошенником и чревовещателем. Столь бурная реакция академика удивительна уже тем, что весть о фонографе ещё в начале года достигла Европы, и даже в России в январском номере журнала «Нива» была помещена статья, где, в частности, говорилось: «Да, это изобретение действительно делает эпоху, мы видим, что человек взошёл теперь на такую ступень власти над явлениями, на которой он по произволу может в любое время воплощать звуки языка в плоть и кровь, видеть их и, так сказать, осязать…»
Впрочем, страсти быстро улеглись, а новая технология невероятными темпами пошла в рост. На Всемирной выставке 1889 года в Париже в павильоне США экспонировалось 45 моделей фонографов различного назначения: настольные диктофоны для секретарш, домашние «музыкальные центры», студийные аппараты для звукозаписи оркестров, огромные «концертные» фонографы и портативные модели для репортёров.
Приехавшему на выставку Эдисону был устроен пышный приём. На верхней площадке только что выстроенной башни инженер Гюстав Эйфель организовал банкет в часть изобретателя. Композитор Шарль Гуно посвятил ему торжественную кантату. Давайте же сегодня вспомним несколько интересных фактов из бурной истории звукозаписи. Итак…
Задолго до Эдисона
Сам Эдисон называл фонограф своим любимым изобретением, а историю его создания описывал так: «Однажды, когда я ещё работал над улучшением телефона, я как-то запел над диафрагмой, к которой была припаяна стальная игла. Из-за дрожания пластинки игла уколола мне палец, и это заставило задуматься — если бы можно было записать эти колебания иглы, а потом снова провести иглой по такой записи, отчего бы пластинке не заговорить?»
Справедливости ради стоит отметить, что связь звука и вибрации была открыта ещё в 1711 году Джоном Шором, изобретателем камертона, а в 1830-м (за 47 лет до эдисоновского фонографа) французский математик Дюамель прямо указывал на возможность записи звука при помощи гравировки твёрдых материалов.
Самую первую в истории человечества технологию звукозаписи придумал Эдуард Леон Скотт де Мартинвилль. 25 марта 1857 года (за 20 лет до фонографа) он запатентовал устройство, которое назвал «фоноавтограф». Аппарат содержал рупор и мембрану, соединённую с иглой (привет Эдисону!), которая оставляла след на закопчённой поверхности вращающегося цилиндра. К сожалению, Мартинвилль не смог придумать способ воспроизведения своих записей; это сделали за него потомки: в 2008 году случайно найденный в одном из парижских архивов оригинал фонограммы Мартинвилля был подвергнут сканированию и компьютерной обработке.
В результате удалось восстановить крошечный фрагмент песни со словами «В лунном свете Пьеро ответил». После вторичного анализа фонограммы спустя год участники исследования пришли к выводу, что на записи звучит голос самого Мартинвилля. Историк Дэвид Джованнони, участник неформальной группы First Sounds, выполнившей эту кропотливую работу, выразил свои чувства такими словами: «Это волшебство! Это как если бы тебе пело привидение». Сегодня эта фонограмма хранится в Библиотеке конгресса США (но прослушать её в интернете может каждый).
Ну и, конечно, нельзя не упомянуть ещё одного (заметьте!) француза — Шарля Кро, поэта, музыканта, учёного. 30 апреля 1877 года (всего за 7 месяцев до объявления Эдисона об изобретении фонографа, которое он сделал 21 ноября того же года) он направляет в национальную Академию наук рукопись, озаглавленную «Процесс записи и воспроизведения явлений, воспринимаемых слухом». Своё изобретение Шарль Кро описывал так: «Мой способ состоит в получении следа переменного движения вибрирующей мембраны так, чтобы можно было воспользоваться тем же следом для воспроизведения первоначальных вибраций. Если мембрана, оснащённая остриём (резцом), вырезает канавку под действием звука, то эта канавка приведёт в колебание мембрану, когда её острие пройдёт снова по канавке, и будет воспроизведён начальный звук». Письмо изобретателя вскрыли по его настойчивой просьбе лишь 3 декабря… В общем, Эдисон в этой гонке победил, а французы в 1920 году учредили академию звукозаписи имени Шарля Кро, которая ежегодно присуждает международную премию за лучшую грамзапись года.
Идея, двигающая человечество
2 июля в Ясную Поляну на имя графа Льва Толстого пришло письмо из Америки. Вот что в нём было написано:
«Милостивый государь.
Смею ли я просить вас дать нам один или два сеанса для фонографа на французском или английском языке, лучше всего на обоих. Желательно, чтобы вы прочли краткое обращение к народам всего мира, в котором была бы высказана какая-нибудь идея, двигающая человечество вперёд в моральном и социальном отношении. Мои фонографы в настоящее время распространены во всех культурных странах, в одних Соединённых Штатах их насчитывается более миллиона. Вы имеете мировую известность, и я уверен, что ваши слова будут выслушаны с жадным вниманием миллионами людей, которые не смогут не подчиниться непосредственному действию сказанных вами самими слов, а благодаря такому посреднику, как фонограф, они сохранятся навеки.
Разумеется, эти сеансы должны быть обставлены с наивозможно меньшим для вас беспокойством. Весь сеанс отнимет не более одного часа. В случае вашего согласия я пришлю к вам двух моих ассистентов с необходимыми приспособлениями в указанное вами время.
Примите уверение в моем глубоком уважении к вам и вашей деятельности. Глубоко преданный вам Т. А. Эдисон»
24 декабря запись состоялась. Ассистенты Эдисона увезли с собой «наговорённые» валики, и след их затерялся. Считалось, что они все погибли при пожаре, но недавно один из этих валиков был обнаружен в архиве Эдисона. Поверхность его местами повреждена, но, по мнению экспертов First Sounds, фонограмма с голосом Льва Толстого может быть восстановлена. Забавно: лишь благодаря сохранившимся записям фонографа, который подарил Толстому Эдисон, мы сегодня совершенно точно знаем, что великий писатель сам себя называл именем Лёв. На фонограмме, датированной февралём 1895 года, Толстой в конце произносит: «Говорил я в Москве 14 февраля 1895 года. Я, Лёв Толстой, и его жена».
«Twinkle, twinkle, little star»
В сентябре 1888 году Томас Эдисон затевает грандиозный коммерческий проект, основанный на технологии фонографа. Сразу скажу: проект с треском провалился, поэтому подробности его и немногие сохранившиеся артефакты сегодня представляют довольно большую редкость. Суть замысла Эдисона хорошо передаёт заметка в газете New York Evening Sun под названием «Dolls That Really Talk». Там, в частности, говорилось: «Затем Эдисон завёл куклу-брюнетку с блестящими чёрными кудрями и сверкающими карими глазами. Эта кукла стала быстро повторять: “Мерцай, мерцай, маленькая звезда. Как я изумляюсь, что ты есть. Наверху мира, настолько высоко. Как алмаз в небе”. И кукла читала это с чувством и человеческим выражением». 1888 год. Кукла, которая говорит человеческим голосом. Да, это было сильно…
Специально для говорящих кукол Томас Эдисон разработал миниатюрный фонограф, приводимый в движение пружиной. Звук записывался на узком оловянном кольце. Для серийного производства кукол требовалось большое количество колец с фонограммами, и Эдисон нанимает двух девушек, обладавших наилучшими «кукольными» голосами. Читаем очередную газетную заметку: «Две молодые дамы в комнате постоянно говорят с крошечными разговорными машинами, которые квалифицированный рабочий мог бы выпускать в больших количествах. Звук записывается на цилиндрические полоски металла 2,5 дюйма в диаметре, около одной восьмой дюйма в толщину и половины дюйма в ширину».
Куклы, завезённые в магазины, в первые несколько недель раскупались очень активно, однако вскоре продажи упали. Игрушки оказались слишком ненадёжны, а запись встроенного фонографа допускала всего около двух десятков воспроизведений, после чего кукла начинала просто пугать своим голосом ребёнка.
Так завершился проект, идейно предвосхитивший появление нынешних говорящих игрушек, которые оснащены цифровым «фонографом» с неограниченным числом воспроизведений и лишены проблем с тиражированием записей.
